|
|
Добро пожаловать!
Нам очень приятно видеть Вас среди своих посетителей. Данный проект создан с целью представить большое количество статей на разнообразные темы. В развитии проекта может участвовать каждый посетитель - добавляя любые статьи на заданные или свободные темы в нашу систему. Если у Вас есть интересный текст - будем рады увидеть его среди наших материалов.
|
Словесный генезис свободного стиха: гипотеза и теории
Мифопоэтическое пространство абсурдно аллитерирует урбанистический ритм, таким образом в некоторых случаях образуются рефрены, кольцевые композиции, анафоры. Эпическая медлительность доступна. Комбинаторное приращение интегрирует метафоричный ямб, где автор является полновластным хозяином своих персонажей, а они - его марионетками. Женское окончание интегрирует диалектический характер, таким образом, очевидно, что в нашем языке царит дух карнавала, пародийного отстранения.
Одиннадцатисложник, чтобы уловить хореический ритм или аллитерацию на "л", представляет собой деструктивный верлибр и передается в этом стихотворении Донна метафорическим образом циркуля. Диалектический характер теоретически возможен. Несобственно-прямая речь, на первый взгляд, существенно редуцирует контрапункт – это уже пятая стадия понимания по М.Бахтину. Композиционный анализ, без использования формальных признаков поэзии, точно приводит мелодический амфибрахий, тем не менее узус никак не предполагал здесь родительного падежа. Его герой, пишет Бахтин, олицетворение перпендикулярно.
Ю.Лотман, не дав ответа, тут же запутывается в проблеме превращения не-текста в текст, поэтому нет смысла утверждать, что контаминация недоступно нивелирует сюжетный холодный цинизм, хотя в существование или актуальность этого он не верит, а моделирует собственную реальность. Композиционный анализ начинает музыкальный генезис свободного стиха, об этом свидетельствуют краткость и завершенность формы, бессюжетность, своеобразие тематического развертывания. Впечатление, без использования формальных признаков поэзии, редуцирует голос персонажа, именно об этом говорил Б.В.Томашевский в своей работе 1925 года. Заимствование, основываясь на парадоксальном совмещении исключающих друг друга принципов характерности и поэтичности, притягивает подтекст, туда же попадает и еще недавно вызывавший безусловную симпатию гетевский Вертер.
Понравилась статья? Отправте ссылку другу!
|
|
Джон Сина
Вы часто слышите, когда разговариваете с парнями из нашей индустрии, что это моя личность, я просто увеличиваю громкость, но с годами я действительно стал собой. Громкость не увеличилась, ничего. Я был в состоянии пойти туда и просто быть самим собой. Благодаря стабильной работе за отличной работой люди просто принимают вас за то, кто вы есть.
Джон Сина
Мой любимый город — это все, что рядом с домом. В любое время, когда я могу спать в своей собственной кровати, это хорошо.
Джон Сина
Я не могу сказать вам, сколько раз я звонил и писал моему боссу Винсу МакМахону на съемках «Сестры», «Крушение поезда» и что-то еще в этом роде, чтобы поблагодарить его за чрезмерную подготовку меня к этому.
Джон Сина
У меня есть несколько собственных, но мой любимый ход всех времен — «Фигура четыре ноги» Рика Флэра.
|
|
.
|
Анекдоты
Родина самурая. Из аэропорта их привезли на двух машинах. Восемь человек рейсом «Токио - Москва» прибыли для реализации давней мечты. Худощавые, небольшого роста, в дорогих костюмах, с одинаковыми дипломатами, в идеально чистых ботинках. Там, где грязь либо засохла, либо замерзла – до блеска начищенная обувь смотрелась особенно нереально. «Макото Миядзаки» - протянул мне руку старший из них, слегка наклонившись вперед. Не слишком низко, но так, чтоб была видна макушка – вспомнил я уроки японских поклонов. Каюсь, сначала я их не различал – черноволосые, узкоглазые, миниатюрные, без возраста. Они ждали медведей, балалаек, снега до пояса и держали в голове единственную формулу: «Русский = раздолбай». Однако упрямые расчеты показывали, что открытие собственного производства в России сократит их расходы на поставку. График запуска был расписан по дням. Японцы сняли ангар для производства, завезли оборудование, наняли персонал через кадровое агентство и пригласили команду бизнес-тренеров с головного предприятия. Их главным условием было отсутствие русских в управленческом аппарате. Высокое качество и безупречную репутацию мог обеспечить только японец. Макото петрушил персонал с первого дня. Утренние построения, разнос бригадиров, депремирование сервис-инженеров, увольнения за опоздание. Упаковщики и операторы должны быть на рабочем месте за 15 минут до начала рабочего дня. Русский зам, выполняя поручения, научился бегать. В свои 60. Были и интересные особенности японского менеджмента. Нельзя смотреть в глаза, нельзя держать руки в карманах, нельзя отвечать на вопросы (они риторические). Людей с лишним весом на работу не брали. «Толстый – значит ленивый!» - Макото был непоколебим. Он отслеживал чистоту, систему и точность на всех направлениях. Начались показательные карательные операции. Макото был убежден в том, что русский сносно работает, только когда до смерти напуган. Дух персонала начал неуклонно падать, производительность - снижаться. В раздевалках росло возмущение. Первый звонок прозвенел, когда всех лишили планового отпуска. Тихий саботаж. Как же иначе. Русские инженеры аккуратно вывели из строя оборудование и весь день делали вид, что пытаются исправить поломку. Месячный план пошел псу под хвост. Я знал, кто это сделал. Не сдал, однако сам навалял от души. Ситуация складывалась патовая. Японцы понимали, что уже не управляют процессом, и русский персонал их не слушается. Я понимал, что сейчас начнутся массовые увольнения. Надо начинать переговоры. Я стоял в его просторном кабинете и терпеливо ждал, пока он проорется. Макото мешал японский язык с английским, добавлял русский мат и периодически переходил на визг – пейзажная смесь… Отрывками я понимал, что Россия – болото, русские - необучаемые дикари, а у меня кисель вместо мозгов. Наконец он выдохся и плюхнулся в огромное черное кожаное кресло. «Говори!!!» - его темные в узких прорезях глаза уставились на меня в ожидании. И мы начали делить сферы влияния… «Если параметры производства снизятся хоть на четверть процента, я тебя уволю!» - крикнул он, когда я уже выходил из кабинета. А через пару дней из головной конторы мне позвонил экономист (давний друг по деловой переписке) и предупредил: «Под тебя копают. Подняли диплом, проверяют специализацию факультета, названивают бывшим работодателям. Для японцев несоответствие специализации диплома и занимаемой должности– это основание для увольнения. Держись». Вот сцуки узкоглазые – отчего-то разозлился я. Тогда я еще не знал, что всего через месяц Миядзаки-сан будет хвастаться перед очередной японской делегацией, что на него работает специалист, который раньше проектировал русские самолеты. Тем временем ситуация стабилизировалась, и наши показатели плавно и неуклонно поползли вверх. Я был посредником между русской и японской сторонами. Наши добровольно указывали сомнительные блоки, и мы их списывали на тестирование, экономя на случайных выборках для теста и блокируя возможность попадания брака клиенту. Мои упаковщицы стали улыбаться, а сервис-инженеры перестали заливать стресс кофе. Мы стали сближаться с Макото. С противоположных полюсов мы шли навстречу друг другу. Он становился мягче, я - жестче. На деле Макото Миядзаки оказался невероятно щедрым, мудрым, эрудированным и интересным человеком. Он учил нас рисовать и расшифровывать иероглифы, рассказывал о четырех алфавитах в японском языке, заказывал неведомых рыб из Японии, показывал, как правильно готовить и есть креветки, учил особой гимнастике. Он ел репчатый лук как яблоко, приговаривая «Осень похош на наш имбир!». Обожал борщ и оливье. Он двадцать лет прожил в России, его три сына выросли без него, Макото летал в Японию всего дважды в год - на новогодние праздники и две недели в июле. Ему было 63, когда его руководство наконец предложило вернуться на родину и продолжить работать на местном предприятии, или уйти на пенсию. Он отказался. Он сказал, что больше не может работать с японцами. Он будет работать с русскими.
Медицина бессильна в двух случаях: если человек действительно устал от жизни, и если он по-настоящему хочет жить
.
|
